Я помню: шёл троллейбус на парад.
Девятого. Родимая “девятка”
скрипела, словно сорок лет назад,
как в детстве. Но к привычному порядку:
названья улиц, спуски, светофор ―
добавились вдруг песни из кабины.
В лесу прифронтовом душевный хор.
Землянка. Клин летящий журавлиный.
Потом мне рассказали, что везде ―
в автобусах, троллейбусах, маршрутках ―
заговорили песни в этот день.
И затихали и слова, и шутки.
И только музыка. И флаги корабля
у каждого причала Южной бухты.
Лишь “Экипаж машины поздравля…”
вставлял водитель. И кивал кондуктор.
Вы помните четырнадцатый свой?
Вы чувствовали, как нам было надо
тогда вдоль улиц встать живой стеной
и ждать часами этого парада?
И не было желания важней.
…На остановке у матроса Кошки
вошли в троллейбус четверо парней,
о чём-то отсмеявшись на подножке.
И тут накрыло. Пули по степи.
Дороги, что дымятся. День Победы.
Давай, неси, “девяточка”, скрипи.
И пусть никто из них беды не ведал,
но за спиной ― великий русский город.
И видимо, рвануло изнутри:
и парни спели эти песни. Хором.
И после попросили повторить.
***
…А по каштанам дождик шлёп да щёлк:
вдоль улицы течёт “Бессмертный полк” ―
людское море. Молодые лица.
Оркестр. Цветы. Знамена. Ордена.
А в Севастополе ― победная весна,
и влага оседает на ресницах,
и влагой по щеке ― конечно, дождь,
и зрение туманится - ну что ж,
протрём глаза и всё увидим чётко.
И Димке с флагом гюйсовым в руках,
сидящему на папиных плечах,
на лоб сползает дедова пилотка.
